Пренебрежение ошибкой

Мы ни как не хотим оглянутся на периферию со всей ее ошибочностью (только из ошибок приходит завтра). Мы разглядываем свое в центре, себя в центре. Но все важное завтра придет с периферии. И мы либо заметим вовремя это, либо завтра ускользнет от нас. Все дискуссии находящиеся в фокусе сегодняшнего дня в меньшей степени о завтра, и в большей степени о вчера.

Почему мы ищем варвара вне себя. Варвара в смысле говорящего на непонятном нам языке. Понятно, что говорящее с нами на языке периферии не может быть в центре нашего внимания в силу языка. Так же понятно, что наша сегодняшняя культура ни как не варварская для нас, а единственно цивилизационная или лучше сказать цивилизация единственная. Мы всматриваемся в чужое как безусловно варварское и с этим взглядом не хотим расстаться при измерении мира целиком. И культура вне пределов нашей культуры, даже если она будет сытнее и ярче чем наша, останется варварской навсегда. И даже если мы узнаем себя в этой культуре - это только усилит наш взгляд на нее как на варварство в силу безусловной ошибочности того, что есть вне центра. Мы можем не разглядеть себя будущего. Примерно это случилось с социальными науками в СССР.

Это формула не только для пространства, но и для времени. Мы ищем варварство вчера и завтра, но не сегодня.

Такая тяга к разглядыванию варварства на периферии сохраняет нашу психику и превращает одновременно нас в калек. Вырваться из этого не удастся никогда. Вернее вырваться из этого удастся только расширением центра и отодвиганием периферии. В этом, может быть, и есть единственная практическая суть познания - ошибаться.

Почему мы склоняемся к мысли о дикости периферии? Из-за обреченности на ошибку, как условия пограничного. Отказываясь от права на ошибку, мы подпускаем периферию и сужаем центр, сужаем то, что мы считаем цивилизацией. Запреты ошибок, страх перед периферийным может закончится полной потерей уверенности.

Наша культура, как желание цензурировать и запрещать убивает нашу же собственную цивилизационную центробежность (мы разучаемся ошибаться) и доводит центростремительность не просто до полной гибели нас, как цивилизации, а до возникновения культуры черной дыры.

Случайность отражения

Мысль не создана для любования, она не девица на выданье, которую надо хорошенько украсить, что бы жених не отказался от желания взять ее. Мысль может оказаться и блеклой, бесцветной и путаной. Главное что бы мысль выталкивала в область другой мысли. И только через реакцию на мысль можно понять всю ценности и красоту мысли. Реакция на мысль, как полноценное отражение мысли. Даже если чужая мысль вас раздражает стоит разглядеть область раздражения. Ведь если мысль звучит как оскорбление, а в ответ возникает лишь отражение-оскорбление в ответ, то обесценивание мысли на лицо. Но если в ответ даже на не сложное оскорбление возникает отражение-переживание, при этом сложное и глубокое, то значит ценности мысли значительна.

И тут же возникает важная составляющая ценности любой мысли. Это непрерывный поиск достойного читателя, достойного отражения. Удача мыслителя найти уши достойной глубины. А если не нашел? Извините, какой бы гениальный ход мысли тебя не посетил, не нахождение достойной, а еще лучше более глубокой и основательно отраженности не спасет. И сказка о том, что время расставит все точки над "i" - это всего лишь сказка. Случайность отражения играет значительную роль. И может быть социальное положение мыслителя - это всего навсего попытка достойно продать свою некчемную мысль?

Мы

Рано или поздно нам все равно придется дать оценку эпохе целиком. Чем дальше мы от эпохи, тем быстрее эпоха целиком взывает к нашей общей оценке. Еще через пару сотен лет нельзя будет сказать Кромвель был и плох и хорош. Само время требует некоторой однозначности иначе широкий исторический анализ не случится.

Пока эпоха катилась по тебе самому и по твоим близким и на твоих глазах творились детские очарования и юношеские потрясения - объективную оценку дать почти не возможно. Можно совершить усилие и принудить себя к объективности, но сразу за оценкой посыпется не одна сотня субъективных поправок, которые в конце концов откажут нам либо в объективности, либо в широте оценки.

Нам сегодняшним очень тяжело давать оценку 20 веку, мы сами стоим по грудь в 20 веке и 21 век отщипывает и проглатывает от нас понемногу. Мы еще не переварены 21 веком целиком. Но общая оценка 20 века при все увеличивающейся скорости прохождения эпох становится все востребованной и востребованной. Нам придется проговорить оценку эпохи от 1917 до 1991 года и понять все последствия этой оценки и нести всю ответственность этой оценки. Иначе будущее не примет нас без этой оценки. Будущее бросит нам довольно унизительно: "Разберись в себе, а потом заходи, а пока - топчись где-то на грани в ужасе перед происходящим потом".

Мы очень хотим присвоить себе победы 20 века России, но не хотим собственного присвоения потрясений 20 века. Нам хочется кричать о катастрофе захватившей страну в 1917 году и сломавшем величие Российской Империи, а потом жестоко пережевывающей русскую элиту, но ни как не хочется разглядывать неизбежность прихода катастрофы а Победе в Второй Мировой войне и прорыве в космос. Мы бродим среди символов этой противоречивости и требует их отделения одного от другого, что в принципе не возможно. Мы заблудились в ответственности и в символах. При этом мы сначала считаем оценку одну собственной ответственностью, а потом абсолютно противоположную. И полностью отдаемся этим оценкам, рождая безответственность к собственной истории. Оказывается в победах 20 века в России виноваты мы, а вот в катастрофах виноват кто-то другой.

При этом мы почему-то боимся оглянутся на собственный прямых предков, что бы хотя бы сквозь них разглядеть всю ту тяжесть ответственности, которая свалилась на нас из 20 века в 21. Нам придется это совершить. Не бесы были атеистами, расстреливали священников и громили храмы в России в 20 веке, не бесы убивали элиты России в 20 веке, не бесы проиграли Первую мировую войну, не бесы выжгли русского земледельца из сердец наших дедов, не бесы украли у России общественную мысль - это сделали мы. Так может быть нам принять это все на ряду с тем, как мы принимаем Победу 1945 года, как мы принимаем технологии социальное равенства Советской России, как мы принимаем наши космические и научные достижения, как мы принимаем культурные прорывы 20 века Советской России? Потому что и катастрофа и прорыв 20 века - это есть мы, мы во всей ответственности за 20 век стоящие перед вызовами 21 века и дающие оценку 20 веку.

Читая статью Владимира Бибихина о Мартине Хайдеггере

Бибихин: "Призвание человека в том, напоминали экзистенциалисты, чтобы отстоять перед безразличными стихиями и обобщенными идеями свою личность в драме ее неповторимого существования"

Что-то там в основах личного мироздания (а другое всего навсего условие) мелькнуло и это было Я, а нам всей жизни не хватает это рассмотреть, не то что отстоять. Хотя отстоять и есть по сути рассмотреть.