Наука как фельдфебель

Наука очень похожа на фельдфебеля, который всех и все пытается построить и разделить на колонны и шеренги. Вот это занятие, которое почему то считается делом разума, по некой типологизации, по некой абстрактной упорядоченности, это занятие обзывают наукой, и если ты не занят этим, если ты не попадаешь свой мыслью в некую полочку, то вроде как не научно.

Есть как бы порядок научности. Нельзя вывалится неоткуда и уйти в никуда, можно только как дома от фундамента до крыши. Если не так, то ни как. Самое интересное, что само знание и сам разум плохо укладываются в это, нами придуманное.

Бибихин: "Ребенок управляет миром, прямо, действенностью своего крика, эффективно как никто. Заметьте: он не делает ни малейшей попытки разобраться в устройстве мира и своего тела, он сразу управляет им. Всякую попытку впутать его в возню с телом он встречает резким протестом. Он не отделяет души от тела и тела от мира".

Как только ты начинаешь осознавать - тебя все время поправляют как правильно. Рациональным объявляется не твое мышление, а чье-то чужое, с чем согласился еще кто-то там, кроме тебя. Твоя мысль должна пройтись перед фельдфебелем, тянуть носок, руки по швам, выправка и вид иметь бравый и возможно тогда твоя мысль будет признана научной.

Револьт Пименов, по словам одной его знакомой подходил в математике так, как будто до него не было математиков. Он не собирался нравиться и держать прямо спину. Он жил в своей математике. Он вынырнул ниоткуда и нырнул в никуда. Такой математики больше не случиться. Но как можно состоятся ученым-математиком, увы, только четко чеканя шаг перед фельдфебелем от науки. И самое ужасное, что это фельдфебель от науки реально ученый, мы как-то все быстро становимся фельдфебелями от науки. Но ведь мысль приходит не откуда и уходит некуда, просто так устроена мысль. Она может выскользнуть между чужих строк и загореться ярче чем все прочитанное до этого и после этого. Да, важно как-то зацепить ее и вытащить и может быть вот эта обязанность и требует определенного ранжирования, определенного строя и определенной выправки. К стати ученый на 80% состоит из способности зацепить и, в сложной работе, выложить всю полноту и слаженность мысли. Упорно шаг за шагом излагая и дорабатывая, потому что искра может так и остаться мгновение, если ее не распалить и вспотеть изрядно таская хворост из далекого леса. Но я боюсь - это уже не про суть и смысл мысли, а про то что с ней потом делать.

Я все больше и больше замечаю, что наукой становится не озарение, а обряд идущий следом и Бога-то там почти не осталось. Наука - храм стоящий без Бога и служат в нем фельдфебели, но они в этом не виноваты.

Мы хотим управлять миром, мы хотим превратить мир из божественного в экспертный, но нужно ли превращать для этого мысль в роту хорошо вымуштрованных гренадеров. Мы умеем управлять миром и так, а разум нам дан не для того, что бы мысли забивались по щелям перед грозным окриком фельдфебеля. Разум нам над что бы высекать искру, что бы жить озарением, что бы вдруг просыпаться.