Сигналы в вечность

Мы все время подаем сигналы миру о нашей нужности и вечности. Каждый момент жизни. Сначала - это не осознанные сигналы, а потом все более четкие и ясные, так нам кажется.

Картинку взял здесь.

Даже когда мы от безысходности напиваемся - это ничто иное как сигналы миру о нашем не согласии с ненужностью. А если что-то у нас удается, ну хоть что-то, лучше других мы играем в футбол, лучше других лазаем по сказал, лучше других водим машину, лучше других ладим с детьми, лучше других решаем математические задачки, лучше других деремся, то тут же это превращаем в сигналы для сущего о нашей нужности. Мы хотим и хотим и хотим это повторять, как будто хотим докричаться до мира.

Вся наша удачная деятельность, какая бы она не была, системная или фрагментарная, постоянная или от раза к разу превращается в подмигиванием туда наверх. А неудачи мы стараемся как-то прикрыть, нанести какой-то камуфляж, оправдаться, что бы не дай Бог, не дай Бог, это будет замечено Высшими силами и ...

А вот тут тоже следует задуматься. Мы на ряду с подачей сигнала туда, ждем сигнала от туда. Мы все время ждем, что мир как-то нам подмигнет, ну хоть чем-нибудь. Любое дыхание, любой, даже самый не значительный намек, мы готовы услышать. Нет ничего оттуда, а мы слышим, мы слышим, потому что очень хотим что бы кто-то оттуда с нами поговорил, что бы кто-то хоть какой-то сигнальчик подал, намекнул - правильно или не правильно.

Случайности превращаем в систему. Не везет - это значит кто-то от туда с нами говорит, говорит о не правильности. Мы можем даже возмутиться: "за что"? А если на везет, то это явный крик от туда о нашей избранности, о том, что нам оттуда открыта кредитная линия. Как мы быстро все это обращаем в правильность собственной жизни. Оглядываемся, вглядываемся в собственную жизни у уже поучаем других, рассказывая о системности своих подходов, о принципах и правилах нашей правильной жизни отмеченной сверху.

Вот так мы и живем в вечной подаче сигналов и ожидания сигналов. И дело не в том, что сущее не хочет с нами беседовать, или наоборот, что сущее активно общается с нами. Самое важное, что мы смысла не можем найти вне этих сигналов. Смысл наш, как не крути, как не верти, возникает в череде наших сиюминутных дел и разглядывании отражения наших дел в мире. И все это верчение наполняется только тогда смыслом, когда дела превращаются в молчаливый крик, и молчание вечного мы слышим как крик ниоткуда. И единственный наш путь остаться в скользащем здесь и сейчас, единственный наш путь хоть как-то что бы не совсем никуда. И наши переживания по этому поводу - единственный очень хрупкий мостик связующий нас со смыслом, с сущим от начала и до конца, с вечностью.

Не деление людей

Попытка не делить людей в коммуникации - венчается не успехом. Увы. Опять, вчитываешься, вглядываешься, вслушиваешься и ощущяешь всем своим нутром деление, потому что удобно. Удобно для более позднего анализа, более сложного анализа. Для начала надо разложить по полочкам, что бы потом можно было бы уже прослеживать тонкие нити и более крепкие конструкции.

Так что увы. Поражение в не делении людей - это либо какой-то порыв эпохального ветра, либо само нутро требует, не в данный момент, а вообще требует. Пока ни как не разберусь.

Вот так между...

Для меня детство прошло в советских фильмах и в иллюстрациях классической мировой литературы. Может быть это и наложило какую-то печать на мою систему мышления, с некоторым надрывом. Вы видели иллюстрации Доре к Дон-Кихоту? Это очень жестоко и обнаженно. Я всегда удивлялся, зачем Дон-Кихот в своих страданиях раздевался.


А советское кино - очень пафосно. Даже мой любимый Тарковский пафос в такую глубину забирает. Помните в его "Ностальгия" проход со свечой? Кино не может быть не пафосным, в этом конструкция игорового фильма.


Вот так между обнаженной жестокостью и пафосом, иногда очень глубокой пафосностью, вытаскивается все.

В завтра

У меня иногда такое ощущение, что мы всеми силами хотим затормозить движение времени придумывая те или иные понятия, те или иные формулировки. Как-то врезаемся в землю пятками и скрежеща зубами громко воем от безысходности.

Картинку взял здесь.

Нам как-то надо перестать умолять время не бежать так быстро, не меняться так быстро. Знаете как в детстве. Ждешь, что бы "плохое" время быстро проскочило или не настало. Когда книгу перечитываешь или фильм просматриваешь. Хочется промотать.

Все эти определения, все эти оценки - это очень хрупкие крючочки, которые пытаются зацепиться и остановить огромный с грохотом несущийся поезд жизни. Смешно смотреть, смешно! Мир грохочет, а мы цепляемся, цепляемся за то, что нам похоже, за то, что нам более понятно, что нам приятно. Как дети! Огромный поезд несется, а мы как дети с рыболовными крючками и тоненькими лесочками пытаемся его остановить.

Мы цепляемся за знакомые имени, мы цепляемся за знакомые лица, за знакомые технологии, за знакомые приборы, за знакомую еду, за знакомые песни, за знакомые книжки, за знакомые фильмы, за знакомые анекдоты. А если что-то новое, тот ту же съеживаемся и напрягаемся. Еще более страшных заход - это заявления типа, что могли вроде как сохранить и время бы нас не тронуло и все было так как было вчера, но вот по вине негодяев пришло проклятое сегодня.

Почему мы так ненавидим сегодня? Почему мы так ненавидим себя в этом сегодня, почему мы так боимся, что на сегодня нас не хватит. Почему мы так боимся сегодня, а значит боимся и завтра, и потом дальше, дальше. Может не стоит ворваться в завтра?

Просыпание целиком

Во всех нас спят львы, во всей своей жестокости и благородстве, во всей своей случайности и постепенности, во всей своей красоте и силе духа, во всей свой беззаботности и зависимости, во всей свой ответственности и готовности отдать жизнь за того, кто доверился тебе.

Видимо выбор за нами. Разбудим мы их или нет. И не надо себе врать, что можно разбудить что-то одно, а все остальное никогда так и не проснется. Увы, лев просыпается целиком, весь без остатка, полный своей жалости и жестокости.