Я своей печали недостоин ...

Как-то в студенческие годы мне одна старушка рассказал следующую историю. Я насколько понял, она это видела сама. Был какой-то поэтический вечер в Москве и со сцены читал Осип Мандельштам, а кто-то из зала спросил его как он относится к Ахматовой и Пастернаку, их тогда очень сильно лупили во всех изданиях и называли не иначе как предателями Родины. Осип осекся, испугано глянул в зал и скороговоркой сказал, что это величайшие поэты современности. Сказав это, он просто убежал со сцены. Сказал и убежал. Правда ли это? Может быть - это выдумка? Не знаю.

Так вот мне иногда хочется как Осип Мандельштам, крикнуть чего-нибудь и убежать со сцены, стыдясь собственной трусости. А крикнуть мне хочется потому что мне больно от правды, которая распирает меня изнутри.

Потом забудут как убили Мандельштама и Мейерхольда, потом забудут как травили Пастернака и как сажали и убивали всех, кого любила Ахматова, но будут помнить их стихи, спектакли, пьесы, книги, а боль их ушла с ними...

Когда удар с ударами встречается
И надо мною роковой,
Неутомимый маятник качается
И хочет быть моей судьбой,

Торопится, и грубо остановится,
И упадет веретено --
И невозможно встретиться, условиться,
И уклониться не дано.

Узоры острые переплетаются,
И все быстрее и быстрей,
Отравленные дротики взвиваются
В руках отважных дикарей...

***

Я около Кольцова,
Как сокол, закольцован -
И нет ко мне гонца,
И дом мой без крыльца.

К ноге моей привязан
Сосновый синий бор.
Как вестник без указа,
Распахнут кругозор.

В степи кочуют кочки -
И всё идут, идут
Ночлеги, ночи, ночки -
Как бы слепых везут...

***

Тёмных уз земного заточенья
Я ничем преодолеть не мог,
И тяжелым панцирем презренья
Я окован с головы до ног.

Иногда со мной бывает нежен
И меня преследует двойник,
Как и я - он так же неизбежен
И ко мне внимательно приник.

И, глухую затаив развязку,
Сам себя я вызвал на турнир,
С самого себя срываю маску
И презрительный лелею мир.

Я своей печали недостоин
И моя последняя мечта -
Роковой и краткий гул пробоин
Моего узорного щита.

Осип Мандельштам