Первое посещение колонии под Сыктывкаром новой ОНК

Вчера утром выехали с Дидюком в 25 колонию. Первый заезд новой наблюдательной комиссии. Вчера еще был выходной, так что нас похоже не очень ждали. Двери в штабе опечатаны, людей нет. На табличке написано, что приема передач и свидания начинает работать с 9 часов, а человек в форме заходит в 9 часов 20 минут. Мы все это стоим и наблюдаем. Хорошо хоть есть комната для родственников заключенных, где они могут переждать.

Встречаем хорошую знакомую из Совета Материей Невинно осужденных, они пришла к мужу на большое свидание. Приехала из далека. Много сумок. Маленьких сын. Мама все время ему делает замечания, а сын не доволен, что так долго приходится ждать. В помещении ожидания сидит старенькая женщина. Разговорились. Сын в колонии. Инвалид. Маме позвонил и сказал, что свидание 9-10-11 января. Она приехала в 6 утра. Кое как добралась до колонии. А тут выяснилось, что свидание 10-11-12. Расстроилась. Сын оказывается ошибся. А она нигде узнать не могла. Поехала в Сыктывкар на вокзал. Всю ночь просидела в зале железнодорожного вокзала. Дремала. Очень благодарна работникам колонии, что вещи ее оставили в помещении колонии. Много продуктов. Тяжело тащит туда-обратно. 10-го утром вернулась назад в колонию - ждет свидания.

Появляется начальник колонии, он заходит откуда-то с наружи. Успокаивает нас, что сейчас впустят. Ждем.

Заходим на КПП. Все здесь сильно изменилось, все в светлых тонах, ящички где можно оставить личные вещи, если заходишь в колонию. Долго работница зачитывает нам статьи Уголовного и Административного кодекса по поводу запрещенных вещей. Стою улыбаюсь. Работник, шедшие с нами, тоже похоже понимали всю комичность ситуации. Расписываемся и заходим.

Идем сразу в штаб. Разговор с начальником колонии. Объясняю что хотим сделать и тут же рассказываю о ситуации на КПК, о том, что работники не приходят вовремя, что старушка на сутки рано приехала, а узнать какое время точно назначено она не знает где. Начальник обещал разобраться. Потом начальник рассказал о том, что сделать удалось в колонии. Где идут ремонты. Видно, что очень рад тому, что удается многое исправить. Но перелимит в колонии есть. на 40 человек. Значит где-то тесно.

Тут же в штабе заходим в Строгие условия содержания (СУС). Две небольшие комнаты наполненные двухъярусными кроватями и в них 36 человек. Душно. У нас задание от Мезака, что бы мы узнали, кто еще хочет из заключенных доверенности Мезаку на ведение своих дел в суде дать. Опрашиваем заключенных. Считаем количество кроватей. Не совпадает. Заключенных 36, а кроватей 35. Заключенные жалуются, что спят по очереди. Я оглядываюсь на сопровождающего, он что-то очень активно пишет. Дать доверенности Мезаку собираются 16 человек. Спрашиваем, кто из заключенных в последнее время был наказан за нарушения и водворен в камеры. Получается список из 6 человек. Заключенные напоминают нам, что мы обещали им дать приказ об ограничении передачи сахара. Мы обещаем, что передадим. Видимо замотались и забыли.

Выходим на улицу. Легкий снег. Проходим мимо столовой сопровождающих нас работник указывает нам на стенд.

- Вот приказ об ограничении передачи сахара висит. У них в ШИЗО мы тоже вешали этот приказ, но он там быстро исчезает.

Смотрим на приказ, он на трех страницах. Надо сделать копии раздать. Заключенные хотят, видимо, его обжаловать.

Заходим во двор ШИЗО и ПКТ. За зданием видно, что идет строительство. Входим в помещение. Просим показать камеры, где содержаться те заключенные, которых нам назвали только что в СУС-е. В камеры не пускают, смотрим и беседуем сквозь решетку. В основном заключенные, которыми мы интересуемся, в декабре прошлого года, при последнем посещении Мезаком колонии, дали ему доверенность на ведение своих дел, а потом были пойманы во время сна. Почти все сидят за сон в неположенное время. Странная ситуация. Чувствуется напряжение. Все время оглядываюсь на сопровождающего. Он все пишет.

Опрашиваем заключенных, потом фиксируем сколько человек в каждой камере находится. На каждого заключенного составляем акт. Больше всего в акте нас интересует вопрос, а не повлияло-ли наказание на то, что человек не сможет получить свидание с родственниками. Почти все сидящие в ПКТ и ШИЗО в результате наказания были лишены свиданий.

После ШИЗО и ПКТ идет в 2-ой отряд. Там надо повидать одного заключенного. Очень много людей в помещении. Толкучка, скученность. Замечаю спящего заключенного. Сопровождающий работник требует поднять заключенного. Встречаемся с заключенным, беседуем, забираем документы. По выходу из помещения замечаю, что заключенный как спал, так и спит, укрывшись фуфайкой. Сопровождающий на ходу делает замечание некоторым заключенным, которые курят в помещении.

Идем дальше. Во дворе видны огромные снежные раскрашенные фигуры. Творчество заключенных. 1000 бездельных мужиков, их ведь надо как-то занимать.

Заходим в 9 отряд. В отряде одни старики и инвалиды. Просим показать того заключенного, к которому мать приехала на свидание. Из туалета выбегает щуплый пожилой мужчина. Очень худой. Беседуем. Выясняем, что это сам заключенных ошибочно матери дал не то время. Старик с большой белой бородой курит в умывальнике, как школьник, после замечания прячет окурок. Народу тоже много, но из-за проведенного ремонта ситуация выглядит не столь удручающей. Тем не мене народу очень много. Старики, старики, старики.

Выходим из колонии.
- Будете отчет писать - спрашиваю у сопровождающего работника.
- Да, надо, очень подробный. Начальство требует. С кем говорили, о чем говорили.
Явно работник расстроен, что отчет получается большой. Рассказывает сколько еще ему надо сделать, не смотря на то, что день выходной.

Да, приход проверяющих для них это проблема. Но без нас никак нельзя.

Нет регистрации по месту жительства - умри

До Нового года в КПК "Мемориал" пришла девушка, я уже о ней писал. Она сирота, при этом инвалид по диабету. Сегодня ходили в администрацию МО ГО "Сыктывкар" разбираться чем можно помочь этой девочке. Ситуация выяснилась страшная. Это проблема всех сирот-инвалидов в нашей богатой республике. Девочка стоит в очереди на жилье 333-я. При том. что в прошлом году она была 338-я, т.е. в год очередь на жилье сдвигается на пять человек, то через 67 лет она получит жилье.

Но тут есть одна проблема. У нее нет не просто жилья, у нее нет регистрации ни в одной точки России, нигде. Т.е. живет человек, но нигде не зарегистрирован. А так как у нее нет регистрации, то не может быть выдан инсулин. А если она перестанет принимать инсулин, то дальше смерть. Все годы после окончания учебы в училище, она покупала прописку. Сегодня денег у нее нет, что бы купить себе прописку, а значит и купить себе право на жизнь в этой стране.

Купленная ею последний раз регистрация кончается 22 января. Инсулин ей могут выдать только на январь месяц 2011 года. В феврале, если не будет регистрации - она умрет.

Она ходила по чиновникам и говорила об этом. Говорила о том, что ей негде жить, что ее маленькой зарплаты хватает только на еду и так же она говорила, что когда кончиться прописка, то кончится и инсулин. Так вот чиновники социальных служб Республики Коми, а именно они должны решать проблемы сирот, заявляли ей очень просто: "Но ведь пока у вас есть временная прописка, вот когда кончится, тогда и придете". Но девочка вовремя поняла, что прописка кончится и кончится инсулин, а дальше она не сможет прийти, потому что инсулин нужно колоть каждый день.

И ни один из чиновников региональной власти не попытался своим могучим чиновным мозгом понять, что это не единичная, а системная проблема. Что таких сирот-инвалидов может быть несколько человек, только не все из них будут биться за себя как эта девочка. Кто-то махнет рукой и тихо где-нибудь умрет, потому что сирота не нужен ни кому.

Надо что-то делать в масштабе всей Республики.