Я этого не понимаю...

[seringvar]

Тут мы сидели как-то с членами ОНК Архангельской области и вспоминали о 90-х годах, когда только, только заходили в места лишения свободы. Заходили по разному. Кто как мог. Заходили что бы начать решать проблемы пенитенциарной системы России. Тюремщики боялись еще нас, а мы потихоньку, потихоньку шаг за шагом делали что-то и увеличивали доверие к себе.

Сидим, вспоминаем, обсуждаем и вдруг мне архангельские ОНКашники стали рассказывать, что творилось в тюрьмах Архангельской области, когда на прилавках магазинов даже хлеба не было. Когда все по карточкам было. В тюрьмах в это время голод был. Что тюремщики могла добыть - тем и кормили заключенных. Госснабжение почти полностью провалилось. Через госснабжение пошла гниль и испорченные продукты. Заключенные начали голодать.

- И как же вы тут выкручивались?
- Как, просто. Стали просить губернатора что бы он обращался к соседям за границей: Норвегия, Финляндия, Швеция.
- Ну и как?
- Они быстро откликнулись. В Архангельск пошли фуры с едой, с гуманитарной помощью. Многое разворовывалось. Они это видели и все искали честные организации, которые бы довозили продукты до нуждающихся. Тогда ведь голод стал пробиваться во все государственные учреждения: детские дома, психушки, тюрьмы, дома престарелых. Это какой-то кошмар был.
- Вы стали той организацией?
- Да, мы стали той организацией через которую чаще всего поставляли продукты. Как только нас не пытались прижать. Очень многим хотелось навариться на этой гуманитарке. Я помню, привезли мы в одну глухую колонию-больницу продукты, а заключенные там худые, худые. Как тюремщики были рады. Это надо было видеть. Работникам самим было страшно.
- У нас в Коми видимо было как-то проще, колонии лес валили, продавали, что-то могли закупить.
- У нас тоже лесоповальные колонии тоже выживали неплохо. Заключенные как напьются, их в ШИЗО, протрезвели и на лесосеку, план гнать, нечего в изоляторе прохлаждаться. А вот колонии-больницы плохо выживали.
- А сегодня все скандинавские страны чморят у нас по черному.
- Вот я этого не понимаю. Когда нам было плохо, они же нам помогали. А теперь мы поднялись на ноги и первым делом начинаем поучать тех, кто с нами в лихие годы хлебом делился. Я этого не понимаю.